|
Александр Елисеев
Власть и разбойный люд
Сегодня даже самый нерадивый и тупой школьник знает, что такое "коррумпированное чиновничество" и "организованная преступность". Общим местом стали рассуждения о срастании власти и криминала, которое многие считают основным содержанием т. н. "демократических реформ", начавшихся во второй половине 80-х годов прошлого века. Некогда талантливый режиссёр и неудачливый политик С. Говорухин даже снял фильм с довольно-таки характерным названием - "Великая криминальная революция".
Мы, однако же, рискнём утверждать, что нынешняя власть и нынешняя преступность имеют мало общего с настоящей властью и настоящей преступностью. Причём не только у нас в стране, но и во всех других капиталистических странах - как развитых, так и отсталых. По сути, они превратились в некие ипостаси крупного капитала, его специфические подразделения, выполняющие разные "деликатные" поручения финансово-промышленных групп. И разговор идёт даже не о подконтрольности "власти" и "криминала" плутократии, но об их мутации, превращении в некие капиталистические предприятия.
Возьмем современное западное государство. Представители аппарата управления здесь не просто подчиняются различным финансово-промышленным группам, но и сами являются предпринимателями - будущими или прошлыми. В странах западной демократии многим крупным государственным чиновникам после отставки обеспечены тёпленькие места в различных банках и корпорациях - часто на уровне председателей совета директоров или президентов. Такая "уния" представляет собой вполне узаконенную коррупцию. Тамошнему чиновничеству совсем не обязательно вступать в нелегальные связи с криминалитетом для обогащения. Это, правда, происходит, но, конечно, не имеет таких масштабов, как в России, где "цивилизованные" и "гуманные" формы грабежа ещё только утверждаются.
Многие видные западные управленцы или парламентарии сами работали на руководящих постах в предпринимательских структурах. В пример можно привести хотя бы известного французского премьера Помпиду, который до прихода к "власти" работал генеральным директором у Ротшильда.
Причём надо отдавать себе отчет в том, что положение ведущих управленцев в мире капитала не является положением наёмных работников, и они выступают в качестве второго эшелона крупной буржуазии. Поэтому крупный чиновник одновременно есть и крупный буржуа, пусть пока (или уже) только психологически.
Ещё более чётко выраженный буржуазный характер имеет современная преступность. Во-первых, она построена по принципу капиталистических монополий и пытается подчинить себе максимальное количество различной "криминальной" мелочи. Во-вторых, основной упор в криминальной деятельности теперь делается не на грабёж и воровство, а на нелегальную торговлю - оружием, наркотиками, проститутками, порнографией и т. д. В принципе "неофициальные" мафиози выполняют за официальные структуры ту грязную работу, которую тем делать не то, чтобы трудно, но просто неудобно. А капиталу и его "власти" крайне выгодно сохранять торговлю тем, что пользуется спросом в обществе, но не одобряется т. н. "общественным мнением". Грубо говоря, он имеет с неё долю. И это уже не говоря не о том, что мафиози активно занимаются и вполне легальным бизнесом.
Вот почему сверхмощные западные спецслужбы "не в состоянии" победить мафию. Все разговоры о том, что они не могут переступать через нормы правового государства рассчитаны, как понятно, на совершенно наивных людей, к которым, впрочем, приходится отнести подавляющее большинство обывателей. Когда нужно, западные "власти" молниеносно выходят за "правовой" и "демократический" формат. Следовательно, мафия просто-напросто охраняется "государством".
Здесь наиболее показательно трепетное отношение современной мафии к собственности как таковой. То есть она, конечно, не отказывается полностью от т. н. "преступлений против собственности", но главное внимание теперь уделяется бизнесу, основанному на принципе "не хочешь, не делай". Непримиримая борьба ведётся против "мелочёвки", среди которой большинство составляют именно воры и грабители. Против неё западное общество настроено непримиримо, тогда как мафия (при всём публичном осуждении) пользуется симпатией и уважается за "стильность", чему в немалой степени способствует её воспевание в кинематографе (чего стоит хотя бы "Крёстный отец"). Это и понятно, ведь "обычные" преступники, по большей части, покушаются на собственность, а к ней на Западе отношение трепетное. (Любопытно, что в современной России нет-нет, да раздаются не совсем явные, но всё же прослеживающиеся при желании похвалы мафии, которая-де "посадила на цепь отмороженных быков и обеспечивает безопасность простых граждан".)
В своё время западное общество прошло через страшнейшую либеральную "диктатуру закона", намного более страшную, чем любой тоталитаризм. Эта диктатура прививала уважение и страх к "священной" частной собственности, не останавливаясь перед чудовищными репрессиями, носящими форму уголовного преследования. Так, в Англии ещё в XIX веке детей вешали за кражу на сумму более 5 фунтов. В Соединённых Штатах человека могли официально, по закону выбросить из вагона поезда за неуплату проезда. Но что уж там говорить о воровстве или неуплате, если одно время даже просьба дать милостыню, то есть добровольно расстаться с микроскопической частью собственности, считалась уголовным преступлением! Такой подход сформировал чёткое и однозначное негативное отношение к "обычной" преступности, которого вовсе не было во времена средневековья и в более древние периоды.
В традиционном обществе, конечно, с преступниками боролись и боролись довольно жёстко, но показательно, что их "ремесло" не воспринимали как нечто совсем уж позорное и, более того, вполне чётко видели положительный аспект преступности.
Для доказательства обратимся к мифологии, где воровство часто приписывается самим божественным персонажам. Так, эллинские мифы рассказывают о том, как бог Гермес украл коров у Аполлона. Соответственно, это мудрейшее и хитрейшее божество считалось покровителем всего воровского мира.
Славянский аналог Гермеса Велес, бог жрецов, поэтов и торговцев, также подвизался на ниве воровства, похитив не только коров, но и все воды вселенной. Удерживая добычу, он вступил в противостояние с богом воинов Перуном, освободившим захваченное в ходе глобальной "полицейской операции" с использованием "спецсредств" - грома и молнии.
В сказках, являющихся результатом остаточного влияния древней мифологии, воровство также часто приписывается "положительным" персонажам или имеет благое значение. Так, в сказке "Семь Симеонов" царь вопрошает семерых братьев об их профессии. Все называют профессии уважаемые и полезные, и лишь один признаётся, что его специальностью является воровство. И вот как раз именно он оказывается наиболее полезен царю, украв для него невесту. Уже после смерти царя вор становится её мужем. В своё время кн. Е. Н. Трубецкой, философ и мистик, сделал одно очень интересное замечание: "Сочувствие к воровству и вору замечается не в одних только сказках низшего сорта: воровством промышляют и сказочные герои более высокой категории, богатыри и царевичи. Юная аудитория, которая восхищается, например, сказкою о Иване Царевиче, не отдаёт себе отчёта в том, что любимые подвиги этого и многих других героев - добывание жар-птицы, гуслей-самогудов и прекрасной царевны, большей частью основаны на воровстве" (""Иное царство" и его искатели в русской народной сказке").
Многие испытают некое искушение "свалить" все эти уголовные мотивы на "безнравственность" язычества, учитывая то, что фольклор имеет языческие корни. Однако, своего высшего пика "сакральная уголовщина" достигает именно в христианстве. Согласно Евангелию, первым в рай, путь в который был открыт крестной жертвой Христа, вошёл не какой-нибудь ветхозаветный праведник, но разбойник, распятый вместе с Ним и выступивший против Его поношения. (После грехопадения Адама и до воскресения Христа райские кущи были закрыты для всех - и для праведников, и для грешников.) Этому уголовнику Св. Афанасий Александрийский посвятил следующие строки в своём "Слове на великий пяток": "О, разбойник, защитник правды! О, разбойник, более честный, нежели Адам, в творении более верный, нежели праотец в раю! Тот, неблаговременно простерши руку к древу, лишился приобретения, а ты, благовременно простерши руки на кресте, приобрел потерянный рай…О ты, учитель законного разбойничества для людей! О, ты, научивший похвальному разбойничеству! О, ты, желанного воровства руководитель!".
И в этом евангельском сюжете, и в комментариях к нему твёрдо проводится мысль о том, что и разбойник может стать самым первым, из чего логично было бы предположить наличие в разбойнике и разбойниках неких весьма положительных качеств.
Таковыми качествами, несомненно, следует считать их смелость и удаль, желание "жить, рискуя" (Ф. Ницше). Храбрость и широта натуры - вот то, что всегда (и особенно в старину) привлекало людей в грабителях и ворах - отсюда и романтизация уголовщины, создание образов благородных разбойников, не стремящихся к стяжанию, а желающих получить независимость от повседневного труда и материального накопления. Действительно, классический тип "разбойника" - "весёлый и хмельной" атаман, который "ничего не пожалеет" и "буйну голову отдаст". Здесь сразу вспоминается шукшинский вор Егор по кличке "Горе", искренне утверждавший, что он "деньги эти паршивые" "вполне презирает". Таковой образ безусловно отличается от наиболее распространённого образа современного "бандоса", являющегося наёмным работником при каком-нибудь предприимчивом авторитете, рассматривающем криминал как доходный бизнес.
Своими положительными качествами разбойник сближается с воином, жизнь которого также сопряжена с риском и который также далёк от тяги к материальному накопительству. И разбойник, и воин основывают свою деятельность именно на силе, они требуют прямого подчинения и всеми силами пытаются обеспечить его. Они практикуют т. н. "внеэкономическое принуждение", отличное от различных буржуазных манипуляций.
Теперь необходимо вспомнить о том, что власть и государственность выросли именно из военной организации. Среди всех определений сущности государства наиболее лапидарным и метким нам представляется определение К. Маркса, заявившего, что государство есть вооружённые отряды людей. Действительно, изначально государство формировалось на основе дружины, подчиняющейся военному вождю. Власть последнего и стала публичной властью, зависящей не от воли производителей и торговцев, а от самой себя и от Божественного начала. Такая власть и является настоящей властью (чьё понятие имеет один корень со словами "воля" и "владение"), её не ограничивает ничто из земных реалий, она самодостаточна и абсолютна. Возникшая из воинской среды, такая власть ставит во главу угла силу, понимаемую не только как физическое насилие, но и как высший авторитет, легитимно требующий безусловного подчинения. Нынешняя же власть, как говорилось выше, больше напоминает коммерческую фирму.
Невольно возникает предположение о том, что источник происхождения власти и "разбойничества" один и тот же. Государство ведь у разных народов существовало не всегда, и были периоды, когда они находились в безгосударственном состоянии. В указанный период не могло быть ни чётко определённых законов, ни тех, кто бы их нарушал или же защищал. Но могли быть и были "люди длинной воли" , для которых неприемлемой казалась повседневность общинной жизни с её физическим трудом и накопительством. Наиболее смелые и активные общинники объединялись в особые мужские союзы, имеющие подчёркнуто воинский характер. Это ещё были не дружины, являющиеся инструментарием военного вождя и источником пополнения родовой аристократии. Скорее всего, указанные союзы представляли собой корпорации воинов-побратимов, стоящие над общинной организацией, но не порывающие с ней. Они выстраивали над старой кровнородственной общиной новую - создавая своим побратимством новые родственные связи, ещё более крепкие. Выражение "воинское братство", столь часто и бездумно употребляющееся в современной литературе и публицистике, имеет и свой буквальный смысл - войско как таковое создавалось именно в качестве братства. И на первых порах это братство являло собой нечто среднее между регулярной армией и разбойничьей шайкой. Иного и быть не могло в отсутствие, выражаясь по-современному, прочной правовой базы.
Постепенно это братство стало теснить родовых старейшин и создавать некую организацию военно-политического характера - дружину, объединённую вокруг военного вождя. В рамках мужского союза происходило усиление "регулярного" элемента, стремящегося ввести жизнь своего племени в формат эффективного управления. Естественно, что такое усиление не могло устраивать многих побратимов, видевших смысл жизнь исключительно в неподчинении общественному авторитету. И если из регулярного элемента выросла дружина и власть, то из элемента "иррегулярного" произошли разбойничьи шайки.
Процесс распада изначального воинского братства протекал постепенно и противоречиво. Было достаточно и тех, кто желал законсервировать прежние отношения. Они продолжали жить автономными корпорациями, которые хоть и были связаны со своим племенем и государством, но всё-таки находились в некотором отдалении от него. Таковыми корпорациями были, к примеру, викинги и варяги. Последних совершенно зря отождествляют с первыми. "Повесть временных лет" расселяет варягов от "пределов Симовых" до "земле Агнянской и Волошской". Историческая география давно уже установила, что предел Симов есть Волжская Булгария, а агняне и волохи - датчане и франки. Следовательно изначальное месторасположение варягов надо искать на территории южного берега Балтийского моря, на котором во времена Рюрика и Олега жили западнославянские племена, в число коих входило и племя вагров-варнов-варинов, считающееся наиболее преуспевшим в мореплавании. Варяги, оставившие столь яркий след в древнерусской истории - это выходцы из балто-славянских земель, объединившиеся в военную корпорацию, представители которой предлагали свои услуги разным правителям (славянским и византийским), но сами не связывали своей судьбы ни с одним из государственных образований.
Ещё одним мужским воинским союзом были русы. Так именовали не только различные славянские племена, но и тех воинов-славян, которые жили пиратством, грабежом восточных судов. Арабы очень много писали о т. н. "острове русов" (Русии), чьи обитатели не занимались ни земледелием, ни скотоводством, ни ремеслами, а грабили соседей и торговали полученной добычей. Русия имела ряд типично криминальных черт. Так, её жители порой не доверяли друг другу, подозревая даже и товарищей своих в попытке присвоить чужое имущество. Вместе с тем, русов-пиратов вовсе не следует считать обычными ворами и разбойниками, они подчинялись русскому кагану в Киеве, а "Русская правда" описывает их как социальную группу, имеющую отношение к дружине. (Более подробно см. А. Елисеев. Древние русы - народ и "каста" // Русь и варяги. М., 1999. В электронной версии: "Русы - люди меча".)
Близость острова русов к странам исламского Востока и Хазарии, а также анализ некоторых его географических особенностей, позволила ряду авторов, среди которых находится и такой авторитетный исследователь как академик О. Н. Трубачёв, локализовать Русию где-то в районе Азовского моря и Дона. Позже, уже во времена Киевской Руси европейские хронисты помещали здесь неких сверхвоинственных бродников - особый "род русских, который не знает страха смерти". А ещё позднее на Дону возникнет один из самых мощных казачьих центров.
Казаков, изначально представлявших собой анархическую вольницу, вне всякого сомнения, нужно считать "реликтом" охарактеризованных выше мужских союзов. Действительно, изучая историю казачества XVI-XVII вв., испытываешь серьёзные затруднения: с одной стороны, перед тобой разбойники и анархисты, а с другой - патриоты и искренне православные люди. Запорожская Сечь вообще представляла собой нечто вроде рыцарского ордена, о чём много и убедительно писал Р. В. Багдасаров в своём интереснейшем исследовании "За порогом" ("Волшебная гора", Вып. IV, М., 1996). Любопытно, что с конца XVIII века и вплоть до февраля 1917 года казаки, некогда бывшие разбойниками и "анархистами", являлись одной из вернейших опор Трона.
Такова диалектика традиционного общества. В людях, сделавших риск основой своей жизни, всегда может реализоваться государственническое начало, причём более полно, чем у "добропорядочных обывателей" - грекосеев и свинопасов. В качестве совсем уже яркого примера приведём Ермака Тимофеевича, бывшего вначале лютым разбойником и грабителем, а затем ставшего государевым человеком, покорителем Сибири и национальным героем России. Если же посмотреть за границы Руси, то едва ли менее ярким примером будет бывший пират адмирал сэр Френсис Дрейк и подобные ему.
Во время русско-японской войны 1904-1905 годов, после Цусимской катастрофы, японцы высадили на Сахалин десант в две дивизии. Им оказали упорное и героическое сопротивление три тысячи местных каторжников. И намного позже, уже во времена второй мировой, изрядный героизм был продемонстрирован уголовниками из штрафных батальонов. Этих людей никто не принуждал воевать, и у них было намного более шансов выжить именно в лагере, чем в мясорубке 1941-1942 годов, в которой не жалели и "обычных" солдат.
Конечно, мы вовсе не собираемся отрицать необходимость жёсткой борьбы с преступниками всех мастей. И, заметим опять, в традиционном обществе её вели - при этом не менее, а даже более эффективно, чем ныне - во времена международных наркокартелей и министров-мафиози. Но в том то и дело, что это была не борьба с преступностью, а борьба с преступниками. Наши предки знали - преступность не искоренишь, как не искоренишь, к примеру, смерть и прочие последствия грехопадения. Это в наше время много говорится о "социальных корнях преступности" (как тут не вспомнить иронии Достоевского по поводу "среды", которая "заела"!), а раньше отлично понимали, что её корни гораздо глубже. Противостояние преступникам более напоминало военно-спортивную игру, только финал его был, мягко выражаясь, несколько иным. Вообще, для традиционного общества, часто упрекаемого в нетерпимости и дикости, был характерен сдержанный и спокойный подход к различным социальным конфликтам, в том числе и вооружённым. Вот, что писал по этому поводу Ю. Эвола: "…Совершенно не обязательно возбуждать ненависть, ярость, злобу… Подобные чувства в глазах истинного воина ублюдочны; он не нуждается ни в столь низменных чувствах, ни в экзальтации, порождаемой пропагандой, спесивой риторикой и ложью. Подобные явления возникли, когда на смену людям, воспитанным свободной аристократической, воинской или военной традицией, пришли "народные армии" коллективистского типа… Чтобы сдвинуть массу с места, её необходимо опьянить или обмануть, что отравляет войны эмоциональными, идеологическими или пропагандистскими факторами, которые и придают ей отвратительный характер. Традиционные государства не нуждались в подобных методах… Война имела ясные и положительные цели и велась, условно говоря, с холодной головой, безо всякой ненависти и презрения между противниками" ("Люди и руины" ).
Вряд ли можно осмыслить современные реалии в полной мере, не возродив традиционного мироощущения, основанного на "диалектическом" соединении горячей огненной веры и солнечного олимпийского спокойствия.
|
Михаил Моисеев
Введение в манархизм.
1. О МОНАРХИЗМЕ И МОНАРХИСТАХ. Как известно, монархическое движение в России разделено на две неравные части. Меньшая, но очень активная и пассионарная часть монархистов – легитимисты – считают законным наследником Российского Престола принца Георгия, а также маму его. Флаг им в руки. На эту тему (о нелегитимности легитимистов) написано множество статей, изведено множество чернил, картриджей и типографской краски, так что в повторе всего этого особого смысла не вижу.
Другая, более многочисленная, но и более аморфная часть - соборники. Эти состоят из множества течений, фракций и платформ, объединяет которые отрицание прав престолонаследия Георгием и стремление созвать Земский собор, который расставит все точки в вопросе Самодержавия на Руси. О Земском соборе мы поговорим ниже. Сейчас, хотелось бы развить самую крамольную тему для православного монархиста.
2. МЕТАФИЗИКА. Сразу после "свержения" монархии в 1917 году в Коломенском чудесным образом была обретена икона Божией Матери Державная. Это явление было дано православному люду в знак того, что Удерживающий не отнят ещё, Он здесь, Он присутствует в имманентном мире. Даже отречение-уничижение-смерть физического монарха ничего не меняет - борьба продолжается.
Самодержец просто сменился. Если ранее на Престоле царствовал Николай II Александрович, то ныне сама Царица Небесная Пресветлая Госпожа Приснодева Мария Пречистая Матерь Бога Нашего Исуса Христа, возглавляющая лично Воинство Небесное, сама заняла Русский престол и царствует ныне. Конечно, Богородица покровительствовала Руси и ранее, но здесь речь идёт о факте скорее юридическом, чем о метафизическом: для нас - чисто один монарх сменил другого. И что, если один имел телесную оболочку, а другой - нет? Ты что - атеист?
В тоже время Царица Небесная фактом чудесного дарования Державной иконы своей воплотила в жизнь мечту Николая II, мудро желавшего объединить в лице Императора Российского главу Царства земного и главу Церкви. Державная возглавила и церковную иерархию (в этом свете метафизической провокацией является воссозданный по приказу ЧК (и только ЧК и нужный) институт Патриарха, так воспеваемый ныне (почему-то) евразийцами и экскоммунистами).
И не случайно акафист Державной Божией Матери именуется Акафистом Акафистов. Трудившиеся над ним отцы заимствовали отдельные кондаки и икосы из множества других акафистов Богородичным иконам явленным в разное время на земле Российской, чем подчёркивали значимость Державной, как Иконе Икон. Несомненно, с тех пор Державная - главный символ христианства, Удерживающий и Дарующий.
Однако смысл явления иконы Державной Божией Матери мало кто понял. Не в утешение нам дана Державная. Державная - единственная законная власть на Руси Святой. Икона правит, и, следовательно, какие разговоры могут быть о реставрации монархии с физической тушкой во главе? Икона правит, и следовательно никакая иная власть не легитимна: не легитимен принц Георгий, не легитимен Сталин, не легитимны Советы, не легитимны парламенты, патриархи, президенты, мэры, пэры и херы. Всё! Икона правит. И этого хватит.
Кстати, о телесной тушке на Престоле. В одна тысяча девятьсот двадцать восьмом году в Оптине иеромонах Нектарий на вопрос "Будет ли Царь?" отвечал одним словом: "антихрист". Впрочем, вы наверняка уже об этом читали. Вот это-то в вас больше всего и бесит: вы всё знаете, а сделать выводы из прочитанного не в состоянии. Достоевский в таких случаях советовал есть больше рыбы, что бы увеличить количество фосфора в черепной коробке. Способствует мыслеобразованию.
3. ДАЛЕЕ. Если так, если изложенная выше метафизическая концепция верна, а она - верна, то подлинный монархист, а равно и подлинный христианин (даже если апокалипсис ещё не наступил) обязан в нынесуществующем незаконном политическом устройстве быть революционером и анархистом. Нам чхать на ваши законы. Мы подчиняемся царю - Державной. Отстаньте - у нас Культ такой.
Более того, если внимательно посмотреть Писание, то уясним - правоверный христианин, православный, стоит в Божьей иерархии на порядок выше ангелов. Ибо ангел - суть существо подневольное и безмолвное, безропотно выполняющее волю Творца. Православный муж, сотворённый по Образу и Подобию, свободен, и по большому счёту может делать всё, что считает нужным. Главное - чтобы во славу Божию. Ибо слившиеся с Духом воедино не ведают греха.
Смешно, но все православные, в общем-то, в курсе. Все об этом знают, а если не знают, то подсознательно чувствуют. Однако, в противовес мощный напор креационистов, фарисейских СМИ и клириков, считающих (причём почти искренне), что приватизировали Волю Божью, внушающих комплексы неполноценности, выпячивающих второстепенные аспекты, играющих на разницах между толкованиями, конфессиями, полами и социальными группами. "Если ты православный (русский, монархист, христианин, или ещё такое дебильное словечко - верующий) - значит ты должен... ... ... ... ... ... ...".
А не пойти бы вам...
Поэтому и не хочется идентифицировать себя как "монархиста", со всеми вытекающими условностями. Поэтому - манархизм.
4. СХОДСТВО ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ. Все попытки объединения противоположных лево-правых течений пока заканчивались провалом. Национал-социализм выродился в крайне правую идеологию. Национал-большевизм - в крайне левую. Движение красно-коричневых сдохло. Объединение фашистов с анархистами не идёт далее совместных пьянок. Конечно, обрести целостность, стремление стать Единым - похвально, но возможно, - мы просто не то и не с тем смешивали и объединяли, не до конца осмыслив термин "анархизм справа". А может быть нам нужен "монархизм слева"?
Монархия и анархия - как созвучны слова, но какова пропасть между ними. А, кстати, какова? Не больше ли, чем между левой и правой рукой? Посмотрим. Ну, естественно, и монархисты, и анархисты выступают против глобализации, кокаколонизации и нового мирового порядка. И те, и другие, в большинстве своём, выступают против урбанизации. И те, и другие за чистоту окружающей среды. И те, и другие за анонимное и бесплатное искусство. И те, и другие вдохновляются Ницше. И те, и другие не собираются служить в ни в российской, ни в какой другой армии, однако крайне милитаризированны и воинственны. И те, и другие в политической цветовой палитре тяготеют к чёрному цвету. И наше знамя останется чёрным.
5. ВПРОЧЕМ. К сожалению, современные анархисты представляют из себя жалкое зрелище, тупо и бездарно отрабатывающее деньги западных спонсоров. "И вот они приезжают в Москву, эти учителя, менторы, просвещать нас тёмных и неразумных дикарей ... почему бы не поучить нас политкорректности. Дескать, радикальный левый должен быть феминистом, интернационалистом, вегетарианцем и сочувствовать сексменьшинствам. А мне после такой проповеди сразу же хочется сделать всё наоборот. Изгадить природу, унизить женщину, сожрать бифштекс с кровью, усомниться в Холокосте и отпиздить пидараса..." - это вполне оправданное желание высказывает легенда россейского анархизма Дмитрий Костенко (Конткультура № 4 (12) 2001г). Его можно понять - он русский анархист здоровой, имперской, советской закваски. Только Дим, прошу, природу не трогай, ладно?
А вот праворадикал Александр Елисеев (ныне, правда, поменявший свою позицию), анализируя идеологию Бакунина и Нечаева выделял в них традиционалистический аспект, свойственный всем антибуржуазным течениям. Капитализм, по раннему Елисееву, окончательно уничтоживший изначальную духовную и метафизическую основу любой государственности, превратил общество в аппарат механической регламентации. "Вот против этого аппарата и выступало большинство анархистов, инстинктивно тоскующих по временам Золотого века, и также инстинктивно сражающихся за возрождение онтологической мощи человека, предусматривающий реализацию "сверх-Я" (Эра России № 15, 1996 г.).
Безудержная страсть к реальной Свободе, подменённой в нынездравствующей псевдоцивилизации жалкой, быдленской подачкой, материалистической по форме и виртуальной по содержанию - вот главное, что объединяет монархистов и анархистов, а равно и всех людей, сохранивших в себе хоть что-нибудь человеческое, т.е. богоподобное, что в современном мире весьма трудно, т.е. почти невозможно.
Да, и надеюсь, все поняли, что речь, конечно, не идёт об эклектической смеси анархистов и монархистов. Речь идёт о манархизме.
6. ЦЕНА НЕСВОБОДЫ. Современные правые, с их вожделением "порядка" и "законности", а также параноидальным стремлением пересажать всех кто на них не похож, уподобляются обычному тупому обывателю. Кроме того, они всегда сами наступают на свои же грабли. Пример. Как жаждали правые, чтобы лжесвященника-общечеловека Глеба Якунина лишили церковного сана. Лишили. Но прецедент был создан, и следом "полетели головы" монархистов, борцов с ИНН, противников глобализации и экуменизма, да и просто попов, смевших заниматься политикой, не так как угодно Патриарху.
Вообще, сторонники тоталитаризьмы, запретов и тотального контроля с каждым витком развития (точнее - деградации) земной цивилизации, естественно с благими намерениями, оставляют всё меньше и меньше свобод, причём в первую очередь для самих себя. И как мы знаем, благими намерениями устлана дорога в ад: всё больше возможностей создаётся для грядущего Антихриста повелевать над людьми. Воцарится Антихрист - будет вам тогда мир, порядок и стабильность.
Меж тем мечта правых - создание Сверхчеловека становится всё более отдалённой перспективой. Ибо сверхчеловеки не родятся в пробирках и не вырастают в теплицах. Даже при самых образцовых тоталитарных режимах максимум создаются тепличные условия для развития нации и общества, однако, стоит подобной тоталитарной теплице дать трещину, как образцово-послушная масса начинает тыкаться, яко слепой котёнок, не зная к какой титьке преткнуться, и, в конце концов, гибнет. Сейчас это происходит (да уже произошло) с Советским народом, который, честно говоря, не жалко. Ну а Сверхчеловек может родиться лишь из хаоса, реальной свободы, непредсказуемой анархии полной опасностей. И важнее здесь не сама свобода, - в этом случае свобода лишь средство, - а именно опасности связанные с полной и неограниченной свободой. Они закаляют. Ведь даже если один человек убил другого - убийца показал, что он либо сильнее, либо умнее, либо смелее, либо ловчее убитого - произошёл акт естественного отбора. За то, что он лучший, вы сгноите его в тюрьме. За несколько сотен лет отбора противоестественного мы и получили тот самый конгломерат биороботов, который сейчас голосует на выборах. Писать о них тошно.
И другое. Чем более варварский, чем более периферийный народ из живущих ныне, тем больше он приспособлен к жизни и выживанию. Например, кавказцы. Там, на периферии, где ещё сохранилась реальная свобода, там, где наблюдается кризис юриспруденции, мы видим природный коллективизм, инстинктивную самоидентификацию, отсутствие демографического кризиса и всех других болезней присущих "цивилизованной" либеральной диктатуре. Более того, там, на периферии, люди гораздо более уважительно относятся друг к другу, т.к. за неуважение можно получить топор в голову. Т.е. там, откуда уходит современное государство - там, на бытовом уровне, моментально начинают действовать естественные, органичные, традиционные, патриархальные, правые законы. Что замечательно.
То есть, тоталитарное общество дрессирует людей выполнять приказы (как правило) во Благо, но когда Благо уходит, выдрессированные, не умея ничего другого, выполняют любые приказы. Тотальное же воплощение "левой" мечты - анархии неизбежно приводит к реставрации традиционных "правых" ценностей. В этом парадоксе - смысл манархизма. Да, собственно, парадокса-то и нет: естественное (Божье) не может восторжествовать противоестественным путём. Нельзя же любить на основании Положения № ....
7. ЕЩЁ РАЗ ПЕРЕЧИТАВ ЛЕОНТЬЕВА. Ну, мало ли - может, не знает кто: по Леонтьеву каждый процесс делится на три этапа: первичной простоты, цветущей сложности и вторичной простоты. В первичной простоте из массы умирающих, мертворожденных и нежизнеспособных клеток, появляется одна - дерзкая, радикальная и безкомпромиссная. Этой клеткой может быть пассионарная нация, экстремистская организация или харизматическая фигура. Может быть даже ты, чижик пестрожопый, переставший наконец предательски стесняться своего богоподобия. Далее эта клетка начинает развиваться, делиться, размножаться, плодиться, сеять доброе и вечное (или, в зависимости от точки зрения, - распространять бациллы). Разрастаясь и усложняясь явление достигает своего апогея и (напомню, по Леонтьеву) входит в период цветущей сложности - максимально совершенного организма. Но, как известно - "победа начало поражения" - далее неизбежно следует деградация, разложение на вторичные простейшие - те самые умирающие, мертворожденные и нежизнеспособные клетки, которые в лучшем случае послужат удобрением для рождения чего-нибудь нового.
Леонтьев, а особенно его глупые последователи, утверждают: в период первичной простоты каждый (условно) наш человек, должен быть "парусом", т.е. прилагать максимум усилий для того, чтобы как можно скорее приблизить цветущую сложность. Когда желаемое достигнуто, каждый (условно) наш человек, должен быть "якорем", т.е. из кожи вон лезть, чтобы максимально отдалить период вторичной простоты. И кажется, что в теории здесь всё верно, но, как только дело доходит до практических рекомендаций Леонтьев, будучи человеком доподлинно правых взглядов, предлагает... что? "Православный царь во главе социалистического движения"! То есть, в период небывалого подъёма Российской Империи, самой наицветущейшей, наисложнейшей сложности Дома Романовых, Леонтьев предлагает монархам от этой самой сложности отказаться и "стать парусом" малого ещё, микроскопического, но агрессивного, молодого, смелого и перспективного социализма. Далее знаете: Августейшие не услышали призыв философа. Дворяне и клирики зароптали. Правые покрутили пальцем у виска. И всё закончилось ипатьевским подвалом. А ведь был шанс.
Так вот, во-первых - никаких якорей. Людей с якорным мировозрением и так более чем достаточно и они вновь будут нам мешать, также как мешали всегда. Во-вторых, никаких сложностей. Всё гениальное просто. Всё нужное просто. Всё сложное - ненужно.
И третье. На одном из националистических митингов известный поэт и публицист, пламенный реакционер и футуристический мракобесъ, держа в руке пылающий факел, сделанный из ножки стула, на вопрос "Лёх, как дела?", с огнём в глазах, с бородой развивающейся на ветру, зевсоподобно, провидчески, повелевая, с пафосом грянул: "Только революция!!!" Как приговор для одних, как приказ для других, как вожделение третьих. Так рождался манархический стиль.
8. От ФУНДАМЕНТАЛИЗМА К СИТУАЦИОНИЗМУ. И так, Константин Леонтьев, отойдя от голой теории, отрицает самого себя. Точнее говоря, Леонтьев практический, отрицает Леонтьева теоретического. Говоря проще - хочу поставить под сомнение само существование цветущей сложности как таковой.
Ну и где же она? Выберете любое общество, любую империю, назовите дату, скажите "вот в это время, данное общество находилось в состоянии цветущей сложности", и тут же найдётся тысяча фактов, доказывающих, что в это же время, в этом же обществе уже полным ходом шли процессы гниения, разложения, деградации и энтропии. И если взрослость - начало старости, следует избавиться от ненужной взрослости, оставаясь юным. Ибо юность, не имея ничего, может только созидать, и даже созидать разрушая, а взрослость - суть обрастание барахлом, с дальнейшей перспективой "над златом чахнуть". Ибо юности присущ максимализм и дерзость, а взрослости - стабильность и фундамент. Ибо сказано: "будьте яко дети".
Но традиционные консерваторы выискивают в истории фрагменты несуществующей "цветущей сложности" и на них возводят замки из песка. Они чахнут над виртуальным златом, которого нет, а быть может и не было никогда. Они ведут себя так, как будто великие Империи, Цивилизации и Культуры, возникали сами собой прямо из учебника истории за 7 класс. Всю их политику можно свести к простой формулировке: "подайте нам сюда какое-нибудь быдло, и мы приведём к раю на земле". Но быдло уходит за либералами, очарованное яркими фантиками "прогресса".
Поэтому, говоря о нас, скажем "этот проект анархичен - потому что презирает всякую современную "власть", ориентированную лишь на удовлетворение тех или иных аппетитов "добропорядочного обывателя". Этот обыватель всегда пугался нашей вольницы, ждал "твёрдую руку" и призывал её "навести порядок", где ему по-прежнему будут указывать, как правильно думать, работать, жрать, спать и размножаться. Мы ориентируемся на людей, которые способны к самоорганизации и самоуправлению. Вот, кстати, в чём грандиозное преимущество анархизма - он активен и субъективен, тогда как все остальные способы социальной организации (демократия, фашизм, коммунизм) рассчитаны на пассивно-послушную массу" (Вадим Штепа "Воли!" Атака №9).
Возвращаясь к "противостоянию" консерваторов и прогрессистов, необходимо отметить ущербность фундаментализма и заинтересованность либералов в именно такой оппозиции.
Философия правых имеет ярко выраженное женское, лунное начало, так как насквозь собирательная и охранительная, хотя непонятно, что в современном мире осталось достойного охранения и консервации. Поэтому их называют "реакционерами" - т.е. людьми неспособными на самостоятельную инициативу, ибо все их действия лишь реакция на внешние раздражители. В этом причина перманентного проигрыша фундаменталистов прогрессистам и либералам. Но дело не только и не столько в этом.
Лунное начало левых вряд ли вызовет у кого-либо сомнения, достаточно вспомнить, что левые ожесточённо защищают равенство женщин с мужчинами (а в последнее время даже превосходство женщин), хотя любой маломальский возврат в реальность демонстрирует нежизнеспособность подобных идей.
И у фундаменталистов, и у прогрессистов женское начало: в первом случае это твердь (фундамент), во втором - вода, но вода здесь в более выгодном положении. Воде необходимо по чему-нибудь течь. Для этого как нельзя более подходит тупая фундаменталистская твердь.
И что же делать? В первую очередь надо осознать, что "Современный мiр, пропитанный миазмами либерального разложения - вражеская территория. Против нас идёт безпощадная война, и выиграть её можно только в том случае, если разрешить себе на территории врага абсолютно всё" (Сергей Яшин).
Нас нельзя просчитать, вычислить и предугадать. Никто не в курсе того, что мы выкинем в следующую минуту. Да и мы сами не можем точно знать этого, ибо написано: "пусть правая твоя рука не знает, что делает левая". Мы субъекты перманентной герильи. Мы воздух, необходимый для возжжения нового священного огня. Мы - манархисты, хищные дети первичной солнечной простоты.
9. ПОДОНКИ. ВОЗРОЖДЕНИЕ ВОИНСКОЙ КАСТЫ. Тем не менее, наш народ скован клятвой данной роду Романовых на всенародном Земском соборе 1613 года. Соответственно окончательную точку в юридическом казусе с Российским Престолом может поставить только Земский собор. Мы - не клятвопреступники, в отличие от тех, кто ходит на выборы. Что делать - поставить на Трон новую династию, вернуть Романовых, упразднить монархию вообще, признать Царём принца Георгия (который ещё претендует ещё и на Австрийскую корону), или даже клонировать Николая II - всё это введении собора и лишь его. Оказия в том, что собор был всесословным, а ныне сословия уничтожены. И в первую очередь печален тот факт, что уничтожена аристократия, главное, воинское сословие - каста государей, без которых невозможно никакое государство. Ведь нельзя же сёрьезно считать воинской кастой современных советско-российских генералов, уже 60 лет не могущих выиграть ни одной войны, зато построивших себе шикарные дачи. Это хорошие хозяйственники в генеральских мундирах, т.е. голимая каста крестьян. Нельзя также всерьёз воспринимать как аристократов современных т.н. "потомков дворян". Как-то профили у них не шибко аристократические. Нельзя также и назначить дворянином. Хотя титулы и раздавались Царями, это происходило уже в период далёкий от Золотого века, когда основы каст скорее размывались, чем формировались. Тем не менее, без дворянского сословия о Земском соборе и государственности вообще речи быть не может.
Вернёмся в глубочайшую древность, к самым ветхим истокам, посмотрим, как формировалось дворянство. Профессор Поршнев и его последователь Борис Диденко просто называют доблестную воинскую касту - кастой каннибалов (суперанималы, неотроглодиты). А из исторического материализма (Энгельс) мы знаем, что аристократия выкристаллизовывалась из общей народной массы, пройдя "огонь, воду и медные трубы": аристократами становятся самые сильные, но умные, самые безбашенные, но расчётливые, отчаянные, но адекватные, неординарные, храбрые, решительные, но не теряющие голову, за базар отвечающие, ради понтов дешёвых не выёбывающиеся. Одним словом бандюки, живущие по-понятиям. Те, кого современное жалкое общество трусливо гноит в тюрьмах и концлагерях.
Кстати, анархоситуационисты утверждали, что неполитических заключённых не существует. Совершая преступление человек, сознательно или без, является революционером. Человек, нарушивший законы людские, сделал это (как правило) потому, что его внутренняя мораль не соответствует общепринятой. А с чего вы взяли, что общепринятая является истинной? Если сейчас собственных детей убивать абортами считается вполне моральным, то ваша мораль - говно.
Более того, часто, в основном от квазиинтеллектуальных высших милицейских чинов, можно услышать зазубренную фразу: "хороший закон или плохой, пока нет другого, необходимо исполнять этот". Ну, это же чистейшей воды иудаизм. А мы принадлежим к другой культуре. Поэтому каждый русский зек - политзек, узник совести и жертва дискриминации по национальному признаку.
Но вернёмся к нашим дворянам. Настоящая аристократия рождается из только анархии и хаоса путём естественного отбора, когда выживают только самые сильнейшие "боксёры" и лучшие "шахматисты". Не из назначенных сверху политруков-жополизов, а из естественных лидеров - самопровозглашённых атаманов бандформирований, командиров отрядов самообороны и безбашенных безпредельщиков-одиночек, появляется подлинное дворянство. Потом они осеняются Божьей благодатью, потом они получают славу средь людей, потом... "Главное для человека решиться" (Широпаев "Радение").
Из их среды вырастает (по выражению А.Елисеева) "царственный Вождь - главный воин", Арий Сто Крат, который занимает по праву Царский Трон. Другого пути нет.
10. ЗАКАНЧИВАЮ. Рафинированный буржуа Энгельс, равно как и другие "исследователи" (Фест, например) открыто называли аристократию "классом подонков". Что ж, если в современном вагинократическом обществе - "стерва", скорее комплимент "настоящей" женщине, то кем по-вашему должен быть настоящий мужчина, игнорируя, конечно, матриархальное представление о "настоящести" и "мужественности"?
И если неудачницы-феминистки утверждают, что мужское начало - это фашизм, то это не повод отрекаться от мужского начала. Так же как нет повода, игнорировать внутренний голос, призывающий испить кровь врага из его же черепа. И нет повода, стесняться желания уничтожить всё, что тебе не нравится. Даже если тебе не нравится манархизм - уничтожь его. Ты станешь одним из нас.
Да ведь все ж друг друга попереубивают? Что ж тогда будет? - слышу я уже где-то истеричные вопли.
Новая будет раса, что не умеет спать.
Человек Единый идёт на смену человеку разумному.
|
